Самое страшное на свете — это скука.
Оскар Уайльд
Со дня последней встречи с делопроизводителем прошло без малого три недели. За это время больше дюжины раз Воробьев приходил в зал, но не каждый из этих визитов заканчивался успешно.
Бывало так, что Андрей, полный решимости и сосредоточенный утром, по приходу на Садовую оказывался способным исключительно на сидение в кресле и вялое прокручивание в голове своих показаний: силы и желание работать с инвентарем внезапно испарялись и причин тому Воробьев назвать не мог.
Реже, но случалось и обратное ─ придя в зал вымотанным после предшествовавшей генеральной уборки в квартире или нервных интервью с рекрутерами, Андрей, сам от себя того не ожидая, рьяно брался за дело и у него вдруг всё получалось.
Так или иначе, Воробьев уложился в отведенное ему время: в каждой из пяти папок лежал белый конверт с документами, а вместе с ним и черный ─ с пеплом, оставшимся от сожженного вердикта.
Выбрав день посвободнее, Андрей написал Дордту о том, что готов прийти с отчетом, и получив положительный ответ, назначил встречу в девять вечера у портала на Садовой ─ семейству было объявлено об очередной «экскурсии»…
«Вот оно явное преимущество портала перед обычной парадной ─ идет сильный косой дождь, почти ливень, а тут сухо! Даже если над парадной есть козырек, тогда всё едино сбоку могут залетать капли и водяная пыль… Но не здесь!» ─ дожидаясь подхода делопроизводителя и отряхивая зонт, сам с собой разговаривал, причем вслух, Воробьев. Ждать ему, правда, пришлось недолго ─ разгоняя глубокие лужи, скопившиеся у поребрика, подкатило цветастое такси, из которого в своей привычно резкой манере почти что выскочил Оскар Ильич:
─ Добрый вечер, Андрей Сергеевич! Я вовремя?
─ Здравствуйте, Оскар Ильич! Да, без двух минут девять ─ это я раньше пришел. Сдуру решил прогуляться, забыв, что на вечер обещали дождь. Хорошо, что хоть зонт догадался взять. Вот ключи, ─ Андрей вытащил из кармана связку и протянул её Дордту.
─ Так и открывайте! Наверху отдадите. Я из такси написал Борису и попросил включить свет. Вы, небось, с фонарем ходили всё это время?
─ Что? С фонарем? Открываю, ─ Воробьев приложил электронный ключ к считывателю и дождавшись щелчка замка толкнул дверь. ─ Да, у меня он всегда с собой: экономные соседи выдрессировали.
─ У меня, Андрей Сергеевич, тоже есть, но Борис предложил обращаться ─ у них так с Варварой Алексеевной заведено. Если бы я шел один, то, пожалуй, не стал бы просить, но согласитесь, двое с фонариками ─ неважно, вместе или поодиночке ─ это же глупо! ─ рассмеялся делопроизводитель.
─ Согласен, по меньшей мере странно, ─ улыбнулся Андрей. ─ По-моему, Борис знает, чем я занимался и… чем вы занимаетесь.
─ И не только он знает… Вот мы и на месте. А зонтик можете оставить на лестничной площадке, ─ тут не паркет, пусть сохнет. Сейчас это неактуально: никого кроме нас и Бориса в здании нет, но вообще за сохранность здесь любых ваших вещей не беспокойтесь ─ репутация работает на нас.
─ Я так и хотел сделать… Оскар Ильич, вы сказали «нас». Значит, у меня уже есть репутация?
─ Конечно! Не думайте, что только Борис осведомлен о том, что передача вам ключа от зала означает принятие в мои ученики: работающие в этом доме люди видели, как вы запираете дверь; они знают, что вы ─ колдун; они никогда не посягнут на ваше имущество.
─ А если посягнет кто-то чужой, человек с улицы?
─ От случайных неприятностей, которые могут причинить, например, посетители, нас оберегает страж, то есть Борис. Это не входит в формальный перечень его обязанностей, но будьте спокойны ─ он принимает все меры, необходимые для нашей с вами защиты: в доме Городских учреждений это его основная работа.
─ Ёлки зеленые! Вы меня, Оскар Ильич, в очередной раз удивили! ─ с изумлением посмотрев на делопроизводителя, почти воскликнул Воробьев, но быстро придя в себя, переключился на дверной замок. ─ Готово, прошу…
Воробьев и Дордт сняли верхнюю одежду и не теряя времени начали на скорую руку накрывать стол: Оскар Ильич принялся заваривать чай и выкладывать на тарелку принесенное им печенье, такое же, овсяное, что было предложено Андрею в начале их знакомства, а Воробьев тем временем выносил из кухни утварь, расставлял её на столе и разливал коньяк по снифтерам.
─ Андрей Сергеевич, что для вас оказалось самым сложным при совершении ритуала? ─ этот вопрос стал первым существенным, заданным делопроизводителем после того, как бокалы с коньяком оказались наполовину опустошены, а участники заседания приняли расслабленные позы в своих креслах.
─ Сложным? Наверное, угадать свое собственное настроение ─ готов я или нет к работе: выхожу из дома и думаю, что всё сделаю, а по факту просто сижу здесь и думаю бог знает о чём. Причем, что интересно, мое физическое состояние на это никак не влияло.
─ Ничего удивительного. Магия ─ это технология, а совершение ритуала ─ навык, который нужно наработать. Что-то еще? Работа с инвентарем?
─ Нет, Оскар Ильич, с инвентарем проблем не возникло ─ с первого раза всё получилось. Было другое затруднение ─ мне не сразу удалось придумать две формулировки: обращение к… Абсолюту и завершающую ритуал фразу. И если по первой вы мне дали подсказку, то со второй пришлось немного помучиться. Получилось так: «Благодарю Абсолют за реализацию моего замысла ─ за наказание…»
─ Постойте, Андрей Сергеевич, не стоит оглашать вашу версию: каждый маг должен сам придумывать подходящие формулировки. Никогда и ни с кем не делитесь тем, что изобретено вами и только для вас, договорились?
─ Я не думал, что в этом кроется какая-то особая тайна! ─ искренне удивился Андрей.
─ Речь не о тайне и её сохранности, а о том, что для других эта информация не просто бессмысленна, но и вредна.
─ Вредна?!
─ Конечно! Её распространение будет мешать другим находить свои точные и искренние слова! Вспомните определение магии…
─ Магия позволяет влиять на мир посредством слова.
─ И всякий маг подбирает для этого свои слова. Чужие ему не нужны, для него они ─ информационный мусор.
─ Я понял, Оскар Ильич, но… а как же мои показания и вердикты в белых конвертах? Там ведь тоже мои слова?
─ Открывать эти конверты может только автор, в данном случая ─ это вы, и тот, кто в настоящее время служит здесь делопроизводителем. Кстати, самое время познакомить вас с организацией архива. Предлагаю допить коньяк, ─ по уже известной Воробьеву привычке, то есть не дожидаясь ответа и совершенно бесцеремонно, Дордт залпом выпил остававшийся в его снифтере алкоголь и поднялся с места. ─ Пойдемте к шкафу у западного окна. Возьмите, пожалуйста, ваши папки из ящика.
Последовав примеру делопроизводителя, Андрей одним глотком допил свой коньяк и выдвинул ящик с пятью папками ─ крепко завязанными и еле слышно пахнущими горелой бумагой.
─ Вот, Андрей Сергеевич, эта полка ваша, ─ стоя перед распахнутыми дверцами огромного шкафа, Оскар Ильич указал Воробьеву на широкую, но пока пустую полку, располагающуюся где-то на уровне его груди. ─ На торце полки есть индекс.
─ «АСВ № 1»?
─ Можете поставить папки и поджать их одним из разделителей ─ они лежат справа.
Находившийся до этого за спиной делопроизводителя Андрей, подошел вплотную к открытому шкафу, поставил папки на «свою» полку и сделал три приставных шага вправо:
─ Вот эти штуковины… тавры с длинной планкой, винтовым фиксатором снизу и удивительным растительным орнаментом?.. Которые из… серебра?!
─ Да, именно они, но не из серебра, а из мельхиора, ─ как ложки и прочее ─ серебро здесь не требуется.
─ Этот разделитель нужно надеть на полку, придвинуть вплотную к папкам, а потом закрутить винт? Сейчас попробую… Понятно, получилось. Оскар Ильич, зачем использована такая хитрая конструкция?
─ Чтобы папки стояли ровно и ни одна из них не выбивалась из ряда по высоте ─ всё продумано и всё в стиле Лишневского.
─ Он сам это придумал? Нет, идея, конечно, хорошая, но, наверное, очень дорогая в реализации.
─ Андрей Сергеевич, это же своего рода произведение искусства! И вы знаете, что Александр Львович не скупился на оформление и декор ─ в доме Городских учреждений всё об этом говорит.
─ Оскар Ильич, про здание я понимаю, но шкафы для архива колдунов? Как-то странно…
─ Посмотрите на самые верхние полки и их индексы.
─ «ХМЛ № 1», «ХМЛ № 2» и…
─ Это архив Лишневского: Хацкель Меерович, он же Александр Львович. А ниже архив его ученика и товарища.
─ «ЯЗБ № 1»…
─ Якова Зельмановича Блувштейна, автора проекта дома Товарищества, помните?
─ Оскар Ильич, я помню… ─ Воробьев ошарашено смотрел на ряды полок, заставленных старыми, почти что почерневшими от времени, папками, ─ но я… поверить не могу, что и они здесь… работали?!
─ А почему бы им здесь было не работать? ─ ответил делопроизводитель, имея на своем лице такое же удивленное выражение. ─ По окончании строительства тут начал практиковать Лишневский, потом в этом зале он обучал Блувштейна. Лично я не вижу ничего странного.
─ И мои папки будут стоять в одном шкафу с их архивами?!
─ Не подумайте, что вам, Андрей Сергеевич, оказывается некая честь или что-то вроде того. У нас есть правило: старые документы наверх; те, что относительно недавние ─ вниз; совсем свежие ─ на уровне груди и пояса. Поэтому ваше соседство в Лишневским, Блувшетейном и другими волшебниками случайное и обусловлено оно не более чем рациональным подходом.
─ Да я, Оскар Ильич, и не претендовал на какую-либо честь, но удивился такому совпадению. ─ Воробьев оправился от изумления и вновь стал способным задавать нормальные вопросы: ─ Ваши полки, это те, что сразу ниже моей ─ с индексом «ОИД»?
─ Верно, мои.
─ А полки Варвары Алексеевны?
─ Не все ведьмы ведут архив, а если и ведут, то не в той форме, что колдуны. В зале четыре шкафа: два из них предназначаются для архивов колдунов, третий ─ бумаги ведьм, четвертый ─ платяной.
─ Это не воспринимается ведьмами как дискриминация?
─ Нет. Можете сами об этом спросить.
─ Кого?
─ Варвару Алексеевну. Она скоро будет здесь. Отчасти поэтому я и попросил Бориса зажечь свет ─ третий фонарик за один вечер стал бы вовсе перебором! Хотя он ей не нужен ─ видит в темноте как кошка!
─ Ух… я и не думал, что…
─ Я шучу, Андрей Сергеевич! Варвара Алексеевна не способна видеть как кошка, а иногда даже носит очки. Что же касается сегодняшней встречи, то поводов для неё два: первый ─ я просил вычитать материалы для статьи в зарубежном историческом журнале, и Варвара Алексеевна обещала занести результаты; второй ─ необходимо представить вас друг другу.
─ А… я уж было начал бояться! ─ выдохнул и рассмеялся Воробьев. ─ Как те тетеньки, что здесь служат!
─ Это вам Борис рассказал? Конечно, кто же еще… Варвара Алексеевна ─ моя дальняя родственница. У неё есть своя квартира в доме Товарищества, но чаще она живет с дочерью и зятем на Екатеринском, недалеко от Невского.
─ Я правильно понимаю, что члены вашей семьи, Оскар Ильич… ну, те, кто финансировал строительство здания на Измайловском, были колдунами и ведьмами?
─ О том, что некоторые из них были таковыми, я знаю наверняка, но, в целом, это до крайности запутанная история, Андрей Сергеевич. Я не могу сказать уверенно, что произошло раньше ─ вовлечение моих предков в магические практики или их деловое участие в Товариществе. Сложилось так, как сложилось…
─ А затем знания передавались из поколения в поколение?
─ Может быть в каких-то случаях так и было, но я, например, учился у человека, не имеющего никакого отношения к моей семье, и на тот момент я даже не знал, что принадлежу к роду колдунов.
─ Как так получилось?
─ Я родился и долгое время жил в Таллинне. Там же обучался магии. Потом получил наследство ─ квартиру в доме на Измайловском ─ и переехал в Петербург, где однажды, совершенно случайно познакомился с тем, кто занимал должность делопроизводителя в нашем архиве…
─ Случайности не случайны, Оскар Ильич?
─ Именно, ─ Дордт вытянул телефон из кармана брюк. ─ О, вот, похоже, и она ─ прислала сообщение, что едет на трамвае и скоро будет здесь. Давайте, я вам покажу, как заполнять архивные формуляры и маркировать мелом полки ─ и то, и другое делается легко и быстро.
─ Мы успеем?
─ Возьмите бланки в самом нижнем правом ящике комода, а коробку с мелками ─ в том, что левее от него… Хорошо, теперь садитесь к столу… Вот ручка…
Не успел Андрей обтереть руки от мела, которым он подписывал номера папок на торце своей полки, как в дверь коротко постучали, а затем, не собираясь дожидаться ответа с этой стороны, в комнату вошла Варвара Алексеевна ─ высокая, статная блондинка в белом спортивном костюме и с серым рюкзаком на одном плече. На её красивом лице играла задорная улыбка, идеально сочетавшаяся с голубыми смеющимися глазами.
По прикидкам Воробьева, Варваре Алексеевне было не больше пятидесяти и, что явственно чувствовалось, она была полна энергии и абсолютно уверена в себе.
─ Здравствуйте, мужчины! Я ненадолго.
─ Здравствуй, Варвара Алексеевна! ─ Оскар Ильич оперся руками на подлокотники кресла, собираясь с него подняться.
─ Нет-нет, Оскар Ильич, не выбегай оттуда! ─ быстрыми и легкими шагами ведьма уже направлялась к столу. ─ Вот, держи флешку. Здесь всё, что я успела разобрать. Разложено по годам и судьям ─ ну, как обычно. Посмотри потом.
─ Спасибо, что выручаешь!
─ Ага, зачем тогда делопроизводителю помощник? ─ подмигнув, съехидничала Варвара Алексеевна. ─ Но я не в обиде, а при работе…
─ Здравствуйте, Варвара Алексеевна! ─ Воробьев встал и отошел в сторону от своего кресла.
─ Вы ─ Андрей Сергеевич, верно? ─ повернувшись к Воробьеву спросила она и тут же, указав подбородком на Оскара Ильича, продолжила: ─ Делопроизводитель наверняка говорит с вами вежливо и складно, но знайте ─ на самом деле он хорошим манерам не обучен. Сами видите ─ даже не потрудился нас друг другу представить! И напрасно вы встали, я не буду садиться.
─ Ну вот! Зачем ты так? Я собирался это сделать и даже говорил об этом Андрею Сергеевичу, но ты взяла и зачем-то меня опередила, ─ со смехом защищаясь, ответил Оскар Ильич.
─ Настроение такое ─ я сегодня целый день была, как я это называю, в няньках, поэтому…
─ Варвара! Я ж тебе говорил, ты тратишь столько времени ради…
─ Пожалуйста, не начинай! Дело не в деньгах: их я могу добыть сколько угодно. Я поступаю так, потому что для меня это важно! ─ резко и властно перебила Дордта ведьма, а затем, переключившись на Андрея, понеслась дальше: ─ Это вроде призвания, Андрей Сергеевич, понимаете? Это не об оплате моего времени, а о людях. Вот смотрите…
─ Варвара Алексеевна, прости, пожалуйста, но твое призвание заключается в другом и ты сама об этом прекрасно знаешь.
─ Оскар Ильич, да, я знаю, что мое призвание ─ заниматься магией. Но почему ты считаешь, что работа с детьми и их родителями для меня менее важна?
─ Не спорю, ты ─ психолог от бога и по этой части гораздо сильнее меня. Даже не говоря о твоих дипломах, диссертации и тридцатилетнем стаже, я…
─ Господин делопроизводитель, а не вы ли мне когда-то цитировали Стругацких: «Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать»?
─ Ну… я. Только исходно это слова Роберта Пена Уоррена, точнее одного из персонажей его романа «Вся королевская рать», а Стругацкие взяли их в качестве эпиграфа к своей книге.
─ Уф, ну ты и зануда! Ладно, пусть так… В общем, корректируя неправильное поведение родителей и помогая несчастным детям, я творю добро из зла. Ты же знаешь, я иду работать не в любую семью… ─ ведьма снова повернулась к Воробьеву. ─ Андрей Сергеевич, вопрос к вам: что вы думаете о смысле приведенной цитаты в том случае, если мы говорим о магии?
Воробьев оставался рядом с креслом, не зная, будет ли правильным сесть в него снова в присутствии стоящей у стола ведьмы:
─ Варвара Алексеевна, не уверен, что… Хорошо, раз вы спросили, то попробую ответить… Творить добро из зла? М-м-м… Изобличая мерзавца или преступника и способствуя его наказанию, маг тем самым делает доброе дело?
─ Верно. Андрей Сергеевич, кому этот маг делает добро?
─ Очевидно, тому, кого оклеветали, унизили или чьи интересы попрали, Варвара Алексеевна.
─ А кому еще?
─ Опираясь на интуицию, хочется сказать, что всем, но я не готов это обосновать.
─ Пусть пока будет так… Что, по-вашему, есть проклятие в связи с благословением?
─ Благословением?
─ Да, с благословением как антонимом проклятия, то есть в широком смысле, а не в религиозном. Не спешите, обдумайте свой ответ.
─ Получается, что благословение ─ это побочный эффект проклятия? Нет, это плохая формулировка… Лучше, наверное, сказать так: благословение и проклятие связаны между собой ─ невозможно проклясть, не благословив. Но… постойте! Тогда может быть верным и обратный порядок?!
─ Да, Андрей Сергеевич, верно и обратное ─ благословения не существует без проклятия, поскольку добро не возникает из ниоткуда. Уверена, при необходимости Оскар Ильич даст свои пояснения.
Воробьев перевел взгляд на делопроизводителя:
─ Оскар Ильич, действительно, до сегодняшнего дня мы этот вопрос не разбирали.
Дордт улыбаясь смотрел на ведьму:
─ Ты убедилась?
─ Вполне, Оскар Ильич. У тебя замечательный, гм, студент. Хотя сейчас он уже…
─ Варвара, ты ─ профессионал и всё понимаешь правильно, но позволь мне самому закончить дело, хорошо? Андрей Сергеевич, простите, что мы заговорили о вас в вашем же присутствии.
─ Когда хвалят, Оскар Ильич, то это можно стерпеть, ─ рассмеялся Воробьев, ─ Варвара Алексеевна, спасибо… Только скажите честно, череда ваших внезапных вопросов была своего рода тестом?
─ Да, мне хотелось убедится в том, что вы окончательно перестали считать магию вздором. Оскар Ильич, у вас на сегодня еще что-то запланировано?
─ Так мы недавно начали ─ только и успели, что коньяка немного выпить да пополнить картотеку пятью новыми именами.
─ Вы тут, смотрите, не напейтесь! ─ смеясь пригрозила пальцем ведьма. ─ А я пойду. Если что, то всю ближайшую неделю я живу у дочки ─ зять в командировке, буду помогать по хозяйству беременной девочке. Андрей Сергеевич, вот моя визитка ─ кладу её на стол. Всё! До свидания! ─ проговорив это скороговоркой и резко развернувшись, Варвара Алексеевна начала что-то напевать и, уже более не оборачиваясь, вышла из комнаты, шумно затворив за собой дверь…
─ Никогда бы не подумал, что ведьма может так выглядеть и говорить, ─ Воробьев уселся в свое кресло, скрипнувшее в ответ пружинами под кожаной обивкой.
─ Да, Варваре Алексеевне нравится разрушать стереотипы, причем любые. Во многом благодаря этому она стала замечательным психологом.
─ Оскар Ильич, судя по тому, что я сегодня видел и слышал, у неё это хорошо получается ─ я про разрушение стереотипов, а вопрос о связи проклятия с благословением, признаюсь, меня огорошил.
─ Андрей Сергеевич, благословение в ставшем привычном для большинства смысле ─ это такая же химера, как и прощение.
─ Вы хотите сказать, что если кто-либо на словах кого-то благословляет ─ это чушь?
─ Вовсе не чушь. Утверждение о существовании благословения вне его связи с проклятием ─ это намеренное вранье. Первая из его целей ─ сделать такое мнимое благословение инструментом управления людьми.
─ Оскар Ильич, вы говорите о том, что можно управлять посредством благословения?
─ Конечно. Подумайте сами, чьего благословения ждут люди?
─ Это не про меня ─ я ни от кого его не жду, но, наверное, от членов семьи, лидеров мнений?
─ Правильно, Андрей Сергеевич. Это работает на всех уровнях ─ от семьи до самых влиятельных общественных институтов. И кто будет благословлен?
─ Только тот, кто следует правилам, принятым в той самой семье или иной группе людей.
─ Совершенно верно, и раз он следует правилам, то уже управляем. Вторая цель тех, кто придумал тезис о существовании волшебного и обособленного от проклятия благословения ─ это еще более отдалить людей от понимания сути и силы первого, то есть проклятия.
─ Вы о том, что если связи между этими феноменами, я имею в виду проклятие и благословение, как бы нет, то о проклятии быстрее забудут?
─ Да, такой вот незатейливый трюк.
─ Оскар Ильич, раз проклятие и благословение неразрывно связаны, это значит, что если колдун или ведьма захочет с помощью магии что-то обрести, например, обогатиться или получить некую социальную привилегию, то у него или неё ничего не выйдет? Это же будет равно благословению самого себя, и магия так не работает!
─ Почему же? Они добьются желаемого, но им придется поплатиться чем-то другим.
─ Поплатиться?!
─ А как иначе? Невозможно что-то получить, не отдав взамен другое. Именно поэтому люди, практикующие магию, никогда не используют её возможности в целях наживы, обретения власти или достижения успеха в каких-либо делах: колдуны и ведьмы знают о том, что цена, которую неизбежно придется заплатить, будет высока. Важного об этом сказать больше нечего, посему предлагаю двигаться дальше… У вас остались вопросы по поводу процедур, завершающих ритуал?
─ Оскар Ильич, я слышал от Бориса о том, что ему было запрещено интересоваться судьбами тех, против кого он дал показания. Такой же запрет распространяется и на меня?
─ Андрей Сергеевич, вы сделали то, что должны были сделать и теперь вам следует воздержаться от проявления какого-либо интереса к этим людям ─ их для вас больше не существуют.
─ А если я случайно что-то узнаю?
─ Воспринимайте эту информацию так, как будто она относится к кому-то вам неизвестному. Не волнуйтесь, это произойдет само собой ─ эти люди даже сниться вам перестанут. Ну… если снились до этого.
─ Спасибо, теперь понятно. Оскар Ильич, другой вопрос: должен ли я где-то фиксировать свои просьбы о смягчении наказания или помиловании, если таковые произносились?
─ Ни в коем случае. Сверх того, никогда и никому, включая меня, об этом не рассказывайте. Это знание ─ прерогатива вершителя.
─ Я понял ─ это касается только вершителя. Гм, странно…
─ Что странного вы в этом увидели, Андрей Сергеевич?
─ Мы с вами говорили о тех, кто более всего предрасположен к исполнению этой роли, но о том, почему используется именно это слово в качестве термина, речи не заходило…
─ Вы о слове «вершитель»?
─ Да, Оскар Ильич, о нем.
─ Что ж, настала пора это обсудить. Так… чай, разумеется, остыл. Пойду заваривать заново, а вы, пожалуйста, налейте нам еще коньяка ─ половинную дозу от первой, а то еще, действительно, напьемся! ─ задорно улыбнувшись и впервые за всё время знакомства подмигнув Андрею, промолвил Дордт.
Ожидая возвращения делопроизводителя из кухни с горячим чаем, Воробьев налил коньяк в бокалы и еще раз проверил пять формуляров, недавно размещенных им в картотеке архива. На каждом из них значилось имя приговоренного к наказанию, краткое описание его вины, а также архивный индекс, состоящий из написанных через дефис номеров шкафа, его полки и места папки на ней.
«Несмотря на спешку, у меня получилось неплохо и вполне аккуратно… А куда пропал Дордт?! Что-то он там долго колдует. Может ему помочь?»
Стоило Андрею об этом подумать и сделать первый шаг в направлении кухни, как из нее показался делопроизводитель с заварным чайником на подносе:
─ Прошу прощения за задержку. Как бы я хотел сделать на кухне раковину! Вся эта маета с переливанием холодной заварки в пластиковую бутылку и последующим вымыванием чаинок ─ такая глупость!
─ Я уже хотел идти вам на помощь.
─ Правильно сделали, что не пошли ─ там одному-то не развернуться, а еще эти чаинки! ─ Оскар Ильич поставил поднос на стол и уселся в свое кресло. ─ Чай разливать вам.
─ С удовольствием ─ давно хочу пить, ─ Воробьев придвинул к себе стаканы, ─ но придется немного подождать пока заварится. Оскар Ильич, тогда коньяк?
─ Коньяк обязательно… Андрей Сергеевич, в этот раз я хочу предложить тост ─ давайте выпьем за успешное завершение вами курса обучения, вы со всем справились и вы молодец!
─ Спасибо, Оскар Ильич! Но?..
─ Давайте чокнемся бокалами, ─ делопроизводитель поднял со стола свой снифтер. ─ Поздравляю вас! Вы обладаете всеми знаниями, необходимыми для магической практики. Вы знаете обо всем, что есть в этом зале ─ инвентаре, архиве, каталоге ─ и вы умеете этим пользоваться.
Андрей острожно стукнул своим бокалом о снифтер Дордта:
─ Еще раз спасибо, Оскар Ильич!.. Ух, какой он все-таки терпкий, этот ваш коньяк! ─ Воробьев с большим трудом удержался от того, чтобы не поморщиться ─ он понимал, что сейчас это было бы неуместно.
─ Ему почти полсотни лет, Андрей Сергеевич. Я получил этот коньяк в наследство вместе с квартирой. Из тех пяти литров, что когда-то были в бочонке, осталось совсем немного, хотя я пью его только с учениками. И я рад, что на программу обучения нам с вами хватило.
─ Однако… в ней есть как минимум один, пока не закрытый, пункт…
─ Вы правы, один, и последний ─ расшифровка термина «вершитель».
─ Это я и имел в виду.
─ Андрей Сергеевич, попробуйте ответить на вопрос: как вы думаете, о чем могла бы быть вторая мысль бога?
─ Вторая мысль бога?!
─ Представьте себе всемогущего бога. Бога, для которого нет и никогда не будет каких-либо тайн. Этот бог знает всё и обо всем, в том числе о том, что только можно вообразить, а он, конечно же, моментально всё вообразит и познает во всех деталях. Представьте себе бога, обладающего абсолютной свободой воли ─ он способен делать и сделать всё, что угодно и для него не существует ограничений или препятствий.
─ Оскар Ильич, почему ваш вопрос относится ко второй мысли бога, а не к первой или третьей, например?
─ Третья мысль ─ это сама разгадка и мы с вами до неё доберемся. Что же касается первой… Допустим, что прежде всего было самоосознание и принятие богом собственного вечного всесилия и всезнания.
─ Затем он мог бы подумать о том, чтобы создать…
─ Какой для него в этом смысл? Он уже знает о том, что всё им создаваемое есть игрушки, которые наскучат раньше, чем с ними начнут играть.
─ Оскар Ильич, я пасую… ─ Воробьеву хотел развести руками, но вместо этого потянулся к чайнику. ─ И разливаю чай ─ думаю, что уже можно пить. Если богу всё заранее известно, если всё, что бы он ни создал, ему не может быть интересным…
─ Разливайте, Андрей Сергеевич. Печенье перед вами… Скажите, каким словом, одним единственным словом, вы бы охарактеризовали возможную, а я бы сказал даже неизбежную, эмоцию бога, соответствующую тому, что вы только что описали?
─ Не знаю, тоска какая-то… Нет, тоска ─ это не то… О чем тосковать? У него нет интереса к чему-либо?.. Скука?
─ Скука, Андрей Сергеевич! Это и есть вторая мысль бога!
─ Первая мысль о своем всесилии и всезнании, а вторая ─ об их следствии ─ о скуке?
─ Логично, неправда ли?
─ Логично. Но тогда, Оскар Ильич, ему, этому богу, обязательно нужно какое-то развлечение. В смысле, он должен придумать себе занятие.
─ А какое?
─ Такое, чтобы не был известен результат его действий.
─ Андрей Сергеевич, бог всезнающ, он заранее предвидит результаты всех своих действий!
─ В таком случае… он должен вовсе перестать существовать. Существовать как личность.
─ Бог бессмертен.
─ Оскар Ильич, и что? Он же может перестать существовать как единая личность? Я о том, что пусть бог и бессмертен, но он и всесилен, а это значит, что он способен совершать парадоксальные для нас, людей, вещи. Например, может ли бог разделить себя на части, каждая из которых не будет ведать всего и обо всем, в том числе о результатах своих же действий и их последствия?
─ Андрей Сергеевич, вы догадались! Именно это он и сделал!
─ Оскар Ильич, он сделал… что?
─ Бог создал мир и населил его собой, разделенным на бесконечное число фрагментов или… частей самого себя!
─ Гм, если я правильно помню, приверженцы пантеизма считают, что весь мир, вся неживая и живая природа ─ это и есть бог. Вы об этом?
─ И да, и нет. Сотворить физический мир, изобрести его законы, а затем стать, например, камнем, который абсолютно подчинен этим законам? Такое не может быть интересным для бога, цель которого избавиться от скуки.
─ Почему?
─ Андрей Сергеевич, есть ли у камня свобода воли?
─ Гм, сомневаюсь.
─ В том-то и дело. Она есть только у живых существ.
─ Свобода воли присуща не только человеку, но и всем живым существам? В том числе, например, бактериям?
─ Безусловно. Даже у вирусов она есть. Отличия в проявлениях свободы воли между разными живыми организмами только количественные, но не качественные. Свобода воли ─ это никакой не дар бога, а его атрибут!
─ Оскар Ильич, тогда любой человек или каждое животное…
─ Они тождественны богу. Точнее, некой его составляющей.
─ Но вы ─ это вы, а я ─ это я. Следовательно, эти составляющие не идентичны друг другу.
─ Это оправдано логикой, Андрей Сергеевич, ведь каждая из них должна отличаться от любой другой.
─ Во-первых, зачем? А во-вторых, как можно добиться такого разнообразия?
─ Зачем? Повторение элементарно скучнó. Если же мы говорим о втором, то предположим, что бог обладает бесконечно большим числом свойств своей личности. Андрей Сергеевич, чему равно максимально возможное количество сочетаний этих свойств?
─ Факториалу числа этих свойств.
─ Верно. А если это число равно бесконечности?
─ Оскар Ильич, могу предположить, что факториал бесконечности равен бесконечности.
─ Нет. С одной стороны, математики вам скажут, что он вовсе не определен. С другой же стороны, нетрудно понять, что он равен единице.
─ Единице?
─ Представьте себе бесконечность в виде последовательности чего-либо, например, таких вот стаканов, ─ взявшись за ручку массивного подстаканника, Дордт поднял свой стакан со стола. ─ Теперь представьте, что эта последовательность не имеет пределов ─ она везде и заполняет собой всё возможное пространство. Сколько может быть таких последовательностей одновременно?
─ Если последовательность стаканов заполняет собой вообще всё? Гм, тогда только одна.
─ Правильно, а факториал единицы равен единице.
─ Оскар Ильич, значит, можно говорить либо о невероятно огромном числе сочетаний, либо только об одном?
─ Да. Бог, как единое целое, обладает бесконечным числом характеристик своей личности и, как следствие, количество возможных сочетаний равно единице. Раздробление же этих характеристик на отдельные группы произвольной длины и структуры дает невычисляемое количество комбинаций. Эти самые комбинации свойств и есть личности животных, людей, насекомых, растений ─ всего живого! Вот и разгадка, Андрей Сергеевич.
─ Бог перестал скучать?
─ Андрей Сергеевич, ему стало некогда скучать! Жизни бесконечного числа существ ─ это его бесконечное приключение!
─ Оскар Ильич, существование моей личности в этом мире, моя жизнь ─ это приключение бога?
─ И никак иначе ─ вы и есть бог, как и любое другое живое существо, обладающее свободой воли. Теперь вам понятны смысловые отсылки терминов «вершитель» и «замысел»?
─ Замысел… Бога? Бог вершит? Хотелось бы согласится, только вот я не могу летать, ходить по воде, претворять её в вино…
─ Можете.
─ Что?!
─ Птица умеет летать. Жук-водомерка может ходить по воде. Возможно, есть организмы, способные превращать одни химические элементы в другие. Не ограничивайте представление о себе возможностями вашего нынешнего физического тела и тем, кем вы себя считаете в настоящий момент.
─ Оскар Ильич, личность ─ это… душа?
─ Религиозный человек так бы и сказал.
─ И она… бессмертна?
─ Бог бессмертен, Андрей Сергеевич.
─ Каждая из частей его ─ все наши личности ─ тоже сами по себе бессмертны?
─ Не знаю.
─ Вы не знаете?!
─ По-вашему, Андрей Сергеевич, я всё и обо всем должен знать?! Тогда бы меня попросту не существовало ─ это ж было бы скучно! ─ рассмеялся делопроизводитель. ─ Хорошо, могу предложить свое видение: сохранение свойств личности ─ души, как вы сказали ─ в неизменном виде и последовательное вовлечение её в приключения физического мира, не противоречат идее бесконечного разнообразия.
─ Конечно, Оскар Ильич! Особенно учитывая то, что число возможных наборов свойств бесконечно велико! И внешние условия всегда будут меняться! И нельзя забывать о доступности неисчислимого множества физических проявлений ─ тел животных, растений, людей и…
─ Нет нужды меня в этом убеждать: да, вы правы, и я не исключаю подобной возможности, так как сказанное не противоречит логике. Только вот всё это не имеет принципиального значения.
─ Как это не имеет, Оскар Ильич?! Это же вопрос о бессмертии!
─ Оно и так гарантировано, Андрей Сергеевич!
─ Ваша идея заключается в том, что если бессмертно целое, то нет смысла говорить о… частных проявлениях?
─ Совершенно верно.
─ Но частные проявления ─ это мы: вы, я, все другие!!!
─ Да.
─ И нужно перестать думать о своей душе, как о чем-то уникальном, никогда не уходящем в небытиё?!
─ Нет, я такого не говорил. Речь шла о другом: о том, что общее ─ бог, в котором мы есть его части, или составляющие, или фрагменты, как вам угодно ─ так или иначе пребудет вечно. Попробуйте сочетать оба подхода, пусть поначалу это будет непросто.
─ Одно не исключает другого?
─ Не исключает, Андрей Сергеевич.
─ Сложно, но попробую. Можно еще вопрос? Он о проблеме зла. Отправная точка ─ допустим, что всемогущий, всеведущий и всеблагой бог существует. Тогда наличие в мире зла невозможно, но оно, зло, есть. Значит, такого бога нет?
─ Мы все и есть он, этот всемогущий и всеблагой бог. И это наша задача и ответственность избавлять мир от зла, преумножая добро. Никто за нас этого не сделает.
─ Это и есть цель мага?
─ И мага, и любого человека.
─ Любого человека?
─ Конечно, Андрей Сергеевич. Источник морали ─ это всегда человек.
─ Но люди могут иметь различные представления, верно? Тогда критерии оценки ─ например, что есть добро, а что зло ─ могут определятся… кем угодно?
─ Могут, определялись и будут определяться. Я говорю о тех людях, кто способен это делать самостоятельно.
─ Оскар Ильич, если каждый из способных это делать станет определять критерии под себя, то будет множество их вариантов!
─ Андрей Сергеевич, вы знакомы с принципом морального релятивизма и теорией моральных ошибок?
─ Что-то об этом было в институтском курсе философии, но сейчас не вспомню.
─ Философ Пиррон вывел формулу о том, что нет рациональных причин для выбора тех или иных моральных основ. Понятия о добре и зле относительны и выдуманы людьми.
─ Относительны?!
─ Это же очевидно: то, что было допустимо тысячу лет тому назад, сейчас считается аморальным; можно привести примеры и обратного. Основное назначение морали ─ способствование выживанию человечества в целом. Поэтому отвечая на ваш вопрос о возможности множества трактовок понятий добра и зла, скажу так: то, что станет противоречить принципу успешного существования и развития общества, не приживется в нем, будет отметено. Напротив, то, что окажется полезным, распространится и будет приемлемо в течение некоторого времени.
─ Оскар Ильич, мораль работает на всеобщее благо?
─ Всеблагой бог ─ мы, люди, как его часть ─ в своем очевидном проявлении. Что ж, Андрей Сергеевич, пора расходиться.
─ Расходиться?
─ Двенадцатый час. Завтра я улетаю в командировку, в Европу, как минимум на две недели, а у меня ничего не собрано в дорогу. Пожалуйста, помогите со шторами и спускайтесь вниз. Я вызываю два такси ─ не отпускайте их если я чуточку задержусь. Ключи оставьте на столе ─ сомневаюсь, что в ближайшие недели они вам понадобятся, но если такое случится, возьмете их у Бориса. Гм, чай мы так и не выпили…
Встретясь ненадолго снова на опустевшем к этому времени тротуаре Садовой и в ожидании двух такси, Воробьев и Дорт поговорили на отвлеченные темы ─ о пробках на пути в Пулково, о неудачах Воробьева в поисках хорошей работы, о здоровье его сына.
Подъехали машины. После рукопожатия и взаимного пожелания доброй дороги, мужчины разъехались по своим адресам.